Наследие Хаоса. Часть вторая (СИ) - Страница 44

Я молча выслушал историю, хотя пару раз мне хотелось прервать Трэма, но я не смог, потому что на его лице была искренняя печаль, пока он все это рассказывал, а я все же не такая сволочь, чтобы насмехаться над чужим горем. Впрочем, история не была чем‑то оригинальным, и раньше рождались полукровки, а с их семьями поступали также, грустно, но факт.

— А ребенок действительно был от темного? — спросил я.

— Да, она любила одного темного, но он бросил ее, — ответил Трэм.

— А ты откуда знаешь эту историю? — поинтересовался я.

— Мне рассказал сын Риханы перед своей смертью.

— Это ее портрет? — я взглянул полотно над изголовьем кровати.

— Да, — кивнул Трэм.

— Она действительно была красивой, — согласился я.

У девушки были темно — русые длинные волосы, искрящиеся счастьем глаза и очаровательная улыбка, но я никак не мог отделаться от мысли, что она мне напоминает кого‑то. Я задумчиво взглянул на Трэма, а потом меня словно молнией ударило, я снова посмотрел на портрет Риханы и опять на Трэма, он молча смотрел на ее изображение, не замечая моих взглядов. Может ли быть? Я вспомнил, что он ответил Розе перед входом, Трэм сказал, что король вернул ему особняк.

— Трэм, — позвал я его.

— Что? — он обернулся ко мне.

— Ты скучаешь по матери, верно? — я кивнул в сторону портрета. — Ты очень на нее похож.

— Догадался, — усмехнулся Трэм.

— Ничего трудного в этом не вижу, ты сам дал мне все, чтобы я понял, — фыркнул я.

— И то правда.

— Но я кое — чего не понимаю.

— Чего?

— Почему именно мне?

Трэм улыбнулся мне и посмотрел грустным взглядом, а потом тихо произнес:

— Думаю, влияние момента.

— Полнолуния? У тебя в такое время обострение? — уточнил я.

— Вполне возможно, — ответил он и резко приблизился ко мне, я замер и нахмурился. — А у тебя в какое время обострение?

Его лицо было достаточно близко, но желания отодвинуться не возникало, я отвел взгляд от него и увидел полную луну в окне. И тут у меня заболела голова, а перед глазами потемнело от боли, я пошатнулся и упал вперед, но меня кто‑то поймал, я уже не помнил, кто только что сидел рядом, а потом перед моими глазами появился человек. Его лица я полностью не видел, верхняя часть была скрыта тенью, он был слишком близко, а еще я чувствовал, что он прижимает меня к себе, а потом ощутил на свих губах чужие. От этого поцелуя в груди потеплело, а я сам хоть и не мог управлять телом, но весьма активно отвечал на поцелуй, обхватив партнера за шею. Поцелуй был долгим и обжигающе приятным, но стоило ему прекратиться, как головная боль вернулась, а перед глазами появилось лицо Трэма, он обеспокоенно смотрел на меня и что‑то говорил, но я не слышал. Похоже, моя память упустила какое‑то воспоминание, а теперь требует вендетту в виде приступа головной боли. Я успел подумать, что хотел бы вспомнить, с кем же я так целовался, а затем вспышка боли, и сознание ушло.

Я проснулся из‑за того, что было очень жарко, сознание было немного затуманенным, и голова все еще немного болела. Я осторожно сел на постели и потер виски, а затем посмотрел вниз и чуть не свалился с постели, оказывается, я лежал на плече у Трэма. Что‑то я не помню, чтобы так засыпал, впрочем, после того поцелуя я вообще отключился. Стоп, поцелуй. Я с подозрением покосился на Трэма, но потом вспомнил ощущения во время этого видения и понял, что это были мои воспоминания. Судя по тем чувствам, что возникли во мне во время поцелуя, я кого‑то любил, это конечно прекрасно, но вряд ли тот человек обрадуется, если увидит меня, а я его не узнаю. Я вспомнил, как обнимал этого человека и прижимался к нему, и понял, что груди у него не было, а сам он был выше меня, значит, это был какой‑то парень. Я подозрительно покосился на Трэма, но он спал как младенец, я вздохнул и отполз подальше от соседа по кровати, а потом снова лег спать.

Утром я проснулся от того, что луч солнца отразился от зеркала и попал прямо мне в глаза, я зажмурился и попытался натянуть одеяло на глаза, но никакого одеяла рядом не оказалось. Тогда я открыл глаза и увидел Трэма, он навис надо мной и внимательно рассматривал меня.

— Ты что‑то ищешь? — язвительно поинтересовался я.

— Как себя чувствуешь? — спросил с легким беспокойством Трэм.

— Почти хорошо, только твое лицо портит настроение, — отозвался я.

— А в физическом плане?

— С какой стати ты это спрашиваешь?

— Ты вчера в обморок рухнул прямо на меня. Что с тобой произошло?

— Это я от скуки уснул, — фыркнул я.

— Оно и видно, — усмехнулся Трэм.

Я хотел было сказать кое‑что еще, но тут в дверь без стука ввалились Пирей и Роза, но, увидев нас, они замерли. Девушка немного покраснела, а Пирей усмехнулся, я хмуро посмотрел на улыбающегося Трэма, он быстро слез с меня и стал невозмутимо делать легкую зарядку

— Простите, что прервали вас на самом интересном месте, но нам пора уходить, — ехидно произнесла Роза.

— Зачем такая спешка? — спросил Трэм.

— Скоро здесь будет кое‑кто, с кем мне встречаться нежелательно, — заявила она.

— Ты государственная преступница, которая украла какой‑то важный секрет? — спросил я.

— Нет! — возмущенно воскликнула Роза.

— Тогда спешить нам незачем, — отрезал я.

— Если нас схватят охранники, то мы еще долго никуда не сможем выехать из столицы, — сказала ведьма. — Моя семья сделает все, чтобы я вернулась, и только ученичество у Эриа даст мне свободу и независимость от них.